Данный материал может содержать сцены насилия, описание однополых связей и других НЕДЕТСКИХ отношений.
Я предупрежден(-а) и осознаю, что делаю, читая нижеизложенный текст/просматривая видео.
Жизнь мостика вошла в русло. Павел вместе со всеми чувствовал, как таял лёд, грелся стылый, точно русской зимой, воздух, и привычные мелкие водовороты возникали у консолей: Ухура и двое техников с барахлившим пультом связи, Сулу – рядом с Павлом, улыбавшийся ему и, еле заметно, расстилавшемуся впереди звёздному полю. Спок – возле капитанского кресла. Он опирался ладонью о спинку, а Кирк сидел вполоборота и смотрел на него. Вот под такими взглядами плавились невидимые льды, сковавшие борта ещё до выхода из дока.
Павел отвернулся и уставился в экран. Но слух отключить он не мог.
– Вы не скажете о том, как нелогично без цели гнать корабль?
– Я не думаю, что наш полёт лишён цели, – негромко ответил Спок.
Павел представил, как затеплилась улыбка Кирка. Доктор Маккой отчётливо фыркнул.
– Да. Словно ещё чуть-чуть, – сказал Кирк, – и мы окажемся по ту сторону звёзд.
– Звучит как название дешёвого романа, – не сдержался доктор.
Павлу так хотелось глянуть назад, что заныла шея.
– Боунс, ты неисправим. Спок, – капитан понизил голос, – ты устал?
Павел всё-таки обернулся, как раз чтобы увидеть – будто волна колыхнулась, рука Кирка плавно поднялась и коснулась вначале запястья, а затем и пальцев Спока.
– Немного, Джим.
– Мистер Сулу, мостик ваш.
Они оба шли до турболифта как подгоняемые течением, подлаживаясь к движениям другого с лёгкостью, знакомой и неожиданной.
Доктор, как ни странно, не пошёл за ними следом. Павел перехватил его насмешливо-тёплый взгляд и сразу отвернулся снова, пока щёки не начали краснеть.
Мокрая рубашка липла к коже. Джим расстегнул манжеты, но старомодная пуговица не желала вылезать из петли.
– Разрешите, адмирал?
Спок справился за две секунды, и всё-таки Джим успел почувствовать сквозь холодную ткань обжигающее прикосновение. Кроме них здесь оставался Боунс, только оправивший мундир.
– Спасибо, Спок, – выдавил Джим, прежде чем тот развязал пояс халата.
– Я, пожалуй, пойду, – чуть натянуто сообщил Боунс.
– Конечно. – Джим старался не глядеть туда, где Спок стоял в одном белье. Или уже без него.
– Джим, – низкий голос не позволял искать отходных путей, – мы одни.
Он обернулся. Промокшая вулканская туника тоже не способствовала отрезвлению.
– Ты замёрз?
– Мне известен крайне эффективный способ согревания. Однако сейчас…
– Самое время.
Когда они разорвали поцелуй, смиряясь с несовершенством человеческих лёгких, Спок вновь тихо произнёс:
– Джим…
– Никаких больше «адмирал, сэр» наедине? Я рад, что ты возвращаешься к самому себе, Спок.
– Я также нахожу в этом удовлетворение.
Джим настойчиво двинул бёдрами, и Спок отозвался, толкнувшись вперёд.
– Боже мой, Спок, – Джим обхватил его за шею, тяжело дыша, – вот так… О боже, я не могу…
Он не забыл, каково это. Но сейчас всё было куда острее – оттого, что вспомнил Спок.
– Я вам оглушу! – донеслось из-за поворота, ведущего в каюту старпома. – Сам разберусь, Боунс!
"Разберётся он", – мысленно застонал Маккой.
В столовой будто пронеслось торнадо. Вот здесь Спок соорудил шаткую конструкцию из столов, куда водрузил капитана, предотвращая возможное бегство. А вот тут демонстрировал боевые приёмы на репликаторе. И, наконец, сочтя демонстрацию достаточной, потащил завоёванного Джима в логово, утверждать заявленные права.
"Один плюс – Джим долго ещё не сможет смотреть на сладкое..."
За плечами без малого пять лет, впереди беззвёздная неизвестность. Надо отметить водораздел.
Их трое в капитанской каюте; Маккой пьёт виски, для Джима – саурианское бренди, Споку – сладкий "кисель" с Арктура.
– Есть менее затратный способ его споить, – кивает на Спока осоловевший Маккой. – Передавай ему хмель через эту вашу связь, Джим. Ты пьёшь, а зеленеет он.
– Не выйдет, – хмыкает Джим. – Срабатывает только...
– Джим, не думаю...
– Не перебивай, Спок, – только в постели. Чего ты морщишься, Боунс? А если так?
– Куда лезет твоя рука?
– Джим, я бы советовал оставить доктора...
Тревоги, которые всколыхнуло бренди, начинают выплывать, и Джим неуверенно хватается за колено Маккоя. Не отпуская, впрочем, руки хмурящегося Спока.
– Вдруг мы не будем вместе, а? Где мы окажемся на следующий год?
– Сначала доживём, – замечает Маккой. – Ну что ещё?.. Джим!
Того уже не остановить.
– К нам, – бормочет раскрасневшийся Джим, – иди сюда, Боунс, иди к нам.
– Ты насмерть перепугаешь Спока, – вяло отбивается Маккой.
Но его губы накрывают приторно-сладкие, раскалённые, как бока древней спиртовки, на которой удобно греть вино для пунша.
Резко выдохнув, Маккой подаётся назад – чтобы упасть в руки Джима, потерявшего всякий стыд. И странным кажется не то, что с ним творят, а что протестовать он не хочет. Виной всему выпивка, конечно, ещё страх, разделённый тремя, и сомнения в подступающем "завтра".
– Спок! – кричит он от прикосновений горячего языка. – Джим... – И тянется к взлохмаченным светлым волосам.
Когда Маккой кончает, глядя, как они обмениваются почти невинным поцелуем в дюйме над его болезненно твёрдым членом, он вдруг проваливается в их – общий – свет, и его окружают мимолётные, но яркие образы.
После Джим спит, а Маккой заплетающимся языком говорит Споку:
– Я видел монастырь там, в дьявольской пустыне. И не думай, Спок, тебе туда не нужно. Ты мне веришь? Вместе, слышишь? Надо быть рядом... рядом с Джимом. Без нас он ведь... – голос обрывается, а Спок касается его лба двумя пальцами, словно целуя, и приказывает:
... Спок ловит только грязно-жёлтую прядь тумана. Джим ещё кричит, он слышит его – ровно пять целых три десятых секунды. Из глубокой расщелины лезут чешуйчатые твари, теперь уже за ним, но Спок больше не бежит. От первого укуса он дёргается и просыпается.
Едва они спустились в город-призрак на Генитуре, Спок выхватывает коммуникатор и приказывает Скотту: "Немедленно поднимайте десант!". Густой жёлтый туман колышется там, где они стояли миг назад. Позже Спок принесёт капитану извинения, и тот возмутится, но отправит на планету беспилотный модуль. На экране они увидят, чем кишит брошенный город. Спок не расскажет о кошмаре: в сбывшихся грёзах логики нет. Однако сны не прекратятся.
Спок не знает, почему видит их. Но готов благодарить неведомых богов, когда забирает у Джима чашу с ритуальным питьём на якобы дружеском приёме. "Там яд", – говорит он, и Джим верит. Если руки Спока и дрожат, когда он опрокидывает чашу, то лишь чуть-чуть.
Маккой, осматривая плечо Джима, говорит:
– По касательной, просто царапина. Везёт как Джеймсу Т. Кирку. Что у них было?
– Копья. – Джим оглядывается на Спока. – И дело не в везении.
Доктор понимает с полуслова.
– Опять вы, мистер Спок? Джим, теперь офицеры охраны тебе не нужны.
Когда они вдвоём бегут по ледяному лабиринту Кроноса, Спок вдруг останавливает его.
– Нет, т'хи'ла, не туда.
Джим хмурится, ему незнакомо обращение и непонятна просьба.
– Что? Но выход там!
Они спорят, и Спок вынужден уступить. Его капитан, если уверен в правоте, не прислушается к смутным доводам. Они идут, но Спок опережает, и два отравленных дротика вонзаются в его грудь. Не в Джима.
Дальше он чувствует тёплое покалывание – захват транспортационного луча.
Очнувшись в лазарете, он смотрит прямо в покрасневшие глаза Джима.
– Совсем близко, – говорит тот надтреснутым голосом. – Если бы не чёртова зелёная кровь... Ты понимаешь, Спок?
Он пытается объяснить:
– Сон...
– Нет, – Джим сжимает его кисть сильнее, чем выдержал бы человек. – Ты не спишь, я здесь, это не сон.
Он склоняет голову и касается лбом их сплетённых рук. Спок следит за частотой своего дыхания. "Спасибо", произнесённое Джимом, холодит его ладонь.
– Вы не должны благодарить, сэр.
– Господи, не зови меня "сэр". Не сейчас. – Джим приподнимается, опираясь на биокровать, и губами гладит его висок.
Спок слегка поворачивает голову.
– Джим, ты должен верить мне, – шепчет он в приоткрытые губы. Прежде чем начать поцелуй, Джим кивает.
Маккою многое не нравится, немало и того, что его раздражает, но не выносит он одного – сомнений в его врачебном искусстве. Именно поэтому остроухий умник смотрит на гипошприц как на кровавый бифштекс. Недоверчиво и с омерзением.
– Вы уверены, что это не противопоказано вулканцам, доктор?
Точно по сценарию: не гуманоиды, а сплошные аксиомы. Маккою страстно хочется заполучить антикварный шприц и глубоко, до упора вонзить его в зеленоватую кожу. Вместо этого он стискивает зубы:
– Уверен, мистер Спок. Можете расслабиться и насладиться.
Тогда этот гоблин, чёрт бы его побрал, поднимает бровь. Да-да, именно так, как и представлял Маккой, ровно под тем самым углом. Выбешивает не столько реакция, сколько предсказуемость действий. Забыв о незапертой двери, плюнув на неизбежность гауптвахты, Маккой ломает установленный ритм.
С глухим проклятьем он целует стиснутые губы, кусая, зализывая, требуя раскрыться. Свободную руку он опускает между сведённых ног вулканца. И тут Спок его удивляет – дважды: возвращённым поцелуем и горячей налитой твёрдостью под ладонью Маккоя.
– ...после чего он сказал, что корбомит чрезвычайно опасен. И затем...
Спока прервал умудрённый сединами, но подрастерявший в этикете посол:
– И тогда Джим выиграл свою лучшую партию в покер. Отлично помню этот день.
Тут вступил юный Спок. Кончики его ушей предательски наливались цветом весенних побегов.
– Мой капитан проделал нечто схожее. Однако несуществующее устройство было названо им как "Галактический Разрушитель 3.1".
Посол довольно кивнул:
– Никакие флуктуации пространства не способны изменить характер. Особенно если мы говорим о Джеймсе Кирке. Ведь так, Спок?
Четвёртый участник беседы хмыкнул в бороду.
– Когда мы оказались в подобной ситуации, капитан Кирк сообщил противнику, что "они даже не узнают, что их прикончило". – Остальные напряглись, догадываясь о финале, а Спок триумфально закончил: – Блеф – не наш метод. Однако противник, очевидно, также знал это и бесчестно бежал. Результат достигнут, при этом мой капитан не прибегнул к нелогичному притворству.
К послу медленно вернулся дар речи.
– Да, – сказал он задумчиво, – характеры те же. Но некоторые Вселенные, чёрт побери, имеют свои преимущества!
Над обзорной палубой – планетарная туманность созвездия Парус. Синие блики играют на влажном лбу Джима, отражаются в его сияющих глазах.
Спок теряется в шквале, который сам на себя навлёк.
– Смотри на меня, – умоляет Джим, описывая бёдрами круги. От движений по нервным окончаниям Спока расходятся сокрушающие волны.
Ослушавшись, Спок отворачивается, но контроль утекает сквозь пальцы мокрым песком.
Чтобы выплыть, надо себя отпустить. Позволить потоку нести твоё тело.
Спок растворяется в прохладе того, кто с нарастающим ритмом прилива вжимает его в обшивку.
– Хочу... чтобы ты смотрел, – требует Джим и прикусывает кончик его уха. – Спок, давай же, смотри на меня...
Спок сжимается, будто под водной толщей слыша жалобный вскрик. В конце концов он находит взглядом помутневшие глаза Джима, окунается в его пылающий разум – и остаётся с ним до последнего вала, увлёкшего на самое дно, к слепящему звёздному свету.
Подойдя, он видит пару высоких сапог, затем капитан чуть съезжает на спине, и перед Споком – округлые коленки.
– Вы вызывали, капитан? – интересуется он, не глядя выше.
– Джил, Спок, был уговор.
– Вы можете спуститься?
– Мне тут хорошо. Ты на меня не посмотришь?
Спок поднимает глаза. Капитан виновато улыбается и показывает грязные руки, на правой – небольшой ожог.
– Две катушки в охладителях перегорели, а я помогла Скотти. Всё равно не спится.
Она вытирает ладони о юбку, мелькает белая полоса обнажённого бедра. Бровь Спока ползёт вверх.
– Чулки, – доверительно сообщает она, – колготки надоели. Тебе нравится? – Она шире разводит ноги, и Спок на миг стискивает зубы прежде чем ответить:
– Капитан, это недопустимо.
– Ох, нарушение Устава? – Проворные пальцы собирают ткань на талии. – Непростительно.
– Вас могут увидеть.
– Вряд ли. Тебя – могут. Но ты же... – дыхание срывается, – ты меня не выдашь? Просто стой... ммм... и смотри.
Спина Спока неестественно выпрямлена. Он высчитывает, какова вероятность, что в этот раз он устоит, но влажное скольжение пальцев сводит усилия на нет. Капитан выгибает спину, и Спок невольно делает шаг вперёд. А затем ещё один, и ещё.
– Я не могу оставить корабль! Четыреста человек, понимаешь?
Вуди подмигнул остальным, чтобы помалкивали.
– Слушай, капитан...
– Джим.
– Ладно, Джим, вот у Базза тоже был сдвиг на спасении планеты...
– Да мне плевать! – Джим стукнул пластиковым кулаком по кубику. – Мы уходим.
Тогда вперёд вышел его напарник, ушастый как пасхальный кролик – и эмоциональный как робот. Немудрено, что у парня маленько съехала крыша: попробуй провести несколько месяцев взаперти с бесноватым капитаном.
– Идею покинуть комнату я нахожу вопиюще нелогичной, – веско сказал он.
– Спок, а наша присяга? Старший офицер отдал тебе приказ!
– Джим, – несколько смягчился остроухий, – наиболее эффективным будет сперва исследовать эту планету.
– Думаешь? – Джим с сомнением оглянулся. За ними грудилась стайка трёхглазых инопланетян, восхищённо вздыхавших украдкой.
– Это мнение офицера по науке.
Вуди хотел прекратить ломать комедию, но поймал предостерегающий взгляд Спока. Ну, пусть как знают.
Вместо этого он, пихнув Базза под лопатку, радостно предложил:
– Так что, начнём знакомиться? Джим, это Базз Лайтер, космический рейнджер и мой друг.
Джим неуверенно кивнул, Спок поднял левую руку с причудливо расставленными пальцами. Что ж, решил Вуди, первый контакт установлен.
