Как исцелить душевные раны. Сто один волшебный совет» (или «Печальное происшествие с дорожным конусом и полицейским шлемом»)

***
Совет №23: Разговор о своих чувствах иногда помогает выпустить подавленный гнев. Поделитесь переживаниями с надёжным другом, поговорите с ним по душам – это принесёт облегчение, в котором вы нуждаетесь, и подарит надежду! (из книги «Как исцелить душевные раны. Сто один волшебный совет» Мелузины Мидбрук).

– Мистер Малфой, может, вы уделите мне толику внимания? – кисло поинтересовался Снейп, постукивая ногой. Он скрестил руки на груди. – Раз уж я, из чистого великодушия, трачу своё драгоценное свободное время на вашу подготовку к Ж.А.Б.А., то предпочёл бы, чтобы бесценные жемчужины моего опыта принимались как несомненное руководство к действию, а не служили фоном для ваших мучительных юношеских фантазий.

Драко вздрогнул и покраснел:
– Простите, профессор. Я задумался.
– О чём-то или о ком-то? – поддел его Снейп. – И кто же герой ваших пылких грёз? Может, Поттер?

Драко нахмурился, но промолчал. Когда профессор Снейп в таком настроении, с ним лучше не спорить. А в последнее время у Снейпа, похоже, всегда портится настроение, стоит ему оказаться рядом с Драко. Частное обучение оказалось более серьёзным испытанием, чем можно было ожидать. В классе, по крайней мере, Снейп изливал свой гнев на Поттера.

– Ну? Так и будете дуться или поведёте себя как мужчина и сделаете его? – невозмутимо поинтересовался Снейп, отворачиваясь к котлу, чтобы продемонстрировать правильный способ помешивания сильно испаряющихся зелий.
– Сделаю? – повторил озадаченный Драко.
– Мистер Поттер не сдал экзамены по Ж.А.Б.А., - холодно сказал Снейп. – Чего и следовало ожидать. Сложно предположить, чтобы такой мальчик, как Поттер, серьёзно взялся за учебу. Что же касается вас, мистер Малфой… – Снейп строго посмотрел на него.
– Да, но Поттер же учится на аврора? – осторожно поинтересовался Драко,

– Очевидно, Мальчику-Который-Выжил-Чтобы-Всех-Раздражать аттестат не требуется. Это другим нужны превосходные результаты Ж.А.Б.А., а ему и так все двери открыты. Несмотря на нелепые гриффиндорские представления Поттера о честности и справедливости, он слизеринец до мозга костей, – похоже, Снейп едва сдерживался.
– Тогда не понимаю, зачем мне вообще учиться, – угрюмо пробормотал Драко. – Как будто кто-то возьмет меня на работу, даже если я всё сдам.

Снейп немного помолчал, спокойно помешивая зелье.
– Люди простят тебя, Драко, – наконец сказал он. – Но ты должен этого захотеть. Прекрати зацикливаться на Поттере и, разнообразия ради, поразмысли, как понравиться остальным людям.
Драко открыл было рот для ответа, но передумал.
– А если закончил считать ворон, предлагаю тебе попытаться самостоятельно состряпать это зелье. И советую хоть немного держать себя в руках. Если ты взорвёшь Малфой-Мэнор, твой отец мне спасибо не скажет.
Драко закрыл рот и принялся за работу.

***
Несколько часов спустя они сидели в тишине большой, роскошно обставленной комнаты, которая служила Драко личной гостиной. У них были чай, печенье, которого хватило бы, чтобы накормить армию, и горячие лепёшки с маслом.

– Ну же, Драко, – раздражённо произнёс Снейп через какое-то время. – Какими бы глупостями ты не желал со мной поделиться, давай быстрее. Чем скорее ты это сделаешь, тем скорее я смогу оставить тебя наедине с твоими раздумьями и вернуться к работе в лаборатории. Хоть с пользой время проведу.
Драко посмотрел на него сердито, но отметил, что профессор обратился к нему по имени. Такое случалось нечасто. Это означало, что Снейп находится либо в необычайно хорошем расположении духа, либо чем-то сильно обеспокоен.

Снейп медленно отпил чай.
– С другой стороны, – продолжал рассуждать он, – твоё откровение может оказаться настолько отвратительным, что заинтересует даже такого пресыщенного человека, как я. Итак, мистер Малфой, уж не влюблены ли вы в мистера Поттера?
Драко поперхнулся чаем и несколько секунд не мог прокашляться.
– НЕТ!
– Ну, хорошо, вряд ли что-то может быть хуже, – усмехнулся Снейп. – Когда-то я тоже был молод, хоть в это трудно поверить. И какие бы мрачные и недостойные мысли тебя не тревожили, мне наверняка доводилось думать и поступать много хуже.

Драко явно выпала благоприятная возможность выпытать у Снейпа его сокровенные тайны, но он хорошо знал профессора, и ещё лучше знал свою мать.
– Это всё моя мать, да? – угрюмо спросил он. – Она рассказала вам о проклятой книге.
– Хм… – уклончиво ответил Снейп, мудро выбрав момент, чтобы набить рот печеньем.
– Это возмутительно, сэр! – вспыхнул Драко.
– Радуйся, что, по крайней мере, у тебя есть мать, которая о тебе заботится, – на удивление мягко ответил Снейп.

У Драко навернулись слёзы: прекрасно, ещё расплакаться не хватало. «Зато у Поттера нет матери, сколько бы он ни хвастался её драгоценной любовью, которая спасла мир», – злорадно решил он, и ему стало не по себе. Малфои никогда… вообще-то, нет, Малфои должны быть жестокими, мстительными, и при любой возможности использовать слабости врага. Драко слегка замутило, но он решил, что это из-за печенья. Оно слишком сладкое и жирное.
– Да ничего особенного, сэр, – пробормотал Драко.
Снейп закатил глаза:
– Побольше подробностей, или я скажу Нарциссе, что ты в самом деле страдаешь от любви и отказываешься назвать имя.
Драко скривился:
– Это всё из-за Поттера, – неохотно выдавил он.
Снейп вздохнул:
– Обстоятельство, которое – уверен, ты согласишься, – меня совсем не удивляет. И что Поттер натворил на этот раз? С каждым днём он всё больше напоминает своего папочку.
– Он спас мир, – сообщил Драко своим ботинкам. – А я, вроде как, пытался ему помешать.
– Драко, ты был ребёнком. По моему мнению, ты и сейчас ещё дитя, – фыркнул Снейп. – Тобою манипулировали все кому не лень. Любой на твоём месте вёл бы себя так же.

–Только не Поттер, – резко ответил Драко, раздражённый, что в восемнадцать лет его всё ещё считают ребёнком. – Он всё время умудрялся совершить что-нибудь до тошноты героическое. Что бы я ни делал, как бы ни старался, всё равно был хуже этого отвратительно честного гриффиндорца с комплексом героя. Я так старался разрушить его планы, а он всё равно снова и снова приходил и спасал мою чёртову жизнь. Закрываю глаза – и вот он, передо мной, со своим щенячьим благородством и правильными поступками.
– Ты хотел поступать правильно?
– Нет! Да! Не знаю, чего я хотел, – горько ответил Драко. – Внимания, которое причитается мне, как Малфою. Быть таким же уважаемым магом, как отец. Хотя бы раз в жизни оказаться лучше Поттера.

Они помолчали. Снейп скривился:
– Уверен, ты оценишь иронию: я раздаю советы личного характера, – насмешливо заметил он. – Хотя, учитывая твою незрелость и эгоцентричность, удивлюсь, если ты вообще предполагал, будто у меня есть личная жизнь, – он нахмурился. – Ну, не считая непристойностей, которые можно изобразить жестами. Мне ли не знать студентов.
Драко хотел было ответить, но Снейп взмахом руки велел ему молчать.
– Дети отвратительны, – пробормотал он. – Должно быть, я страшно согрешил в прошлой жизни, коли мне приходится влачить столь жалкое существование. – Снейп взял себя в руки. – Не важно. Думаю, вы понимаете, мистер Малфой, что любая информация, которую я, пусть и без особого желания, вверяю вам, является конфиденциальной? И если хоть одна деталь нашего разговора станет известна другому человеку, животному или неодушевлённому предмету, можете сразу распрощаться со своей печенью.
Драко ухмыльнулся:
– Безусловно, сэр.

Снейп переплёл пальцы и прикрыл глаза, он выглядел до крайности измученным и раздраженным.
– Некогда я тоже враждовал с Поттером, с Поттером-старшим, если быть точным. Мне было за что его не любить. Типичный гриффиндорец – шумный, наглый, хулиганистый, с самоуверенностью вместо мозгов и чрезвычайно мерзкими и неприятными друзьями. Тем не менее, – Снейп помедлил и скорчил такую гримасу, будто съел кислющий лимон, – много лет спустя я понял, что вместо ненависти мог питать к нему простую неприязнь и презрение, которого он, несомненно, заслуживал. Когда бы не одно обстоятельство, и этого я был не в силах изменить: я любил Лили Эванс.

Драко выпучил глаза:
– Мать Поттера?
Снейп, не открывая глаз, нехотя кивнул. Лицо было почти скрыто за длинными сальными прядями.
– Порой наши чувства не слишком объективны, и причины, которые их вызвали, могут быть гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Трудный урок, – Снейп почти улыбнулся. – Конечно, в моём случае ненависть была вполне оправданной. Джеймс Поттер был безответственным идиотом, из-за которого я едва не погиб, но дело не только в этом.

– Так вы считаете, что я ненавижу Поттера из-за того, что он… – Драко умолк, неуверенный, что ему нравится направление, которое принял разговор.
– Именно, – сухо сказал Снейп. – Я всегда считал, что при надлежащем строгом воспитании ты мог достичь не менее впечатляющих высот, чем Поттер. Однако не каждому выпадает такая роскошь, как погибшие родители и жестокие родственники для воспитания твёрдости характера. А теперь скушай лепёшку, Драко, от тебя скоро останутся кожа да кости. Уже смотреть страшно.
Драко подчинился, но про себя решил, что если ему когда-нибудь попадётся Мелузина Мидбрук, она за всё заплатит.

***
Он не мог уснуть, мысли не давали покоя, его трясло то от злости, то от каких-то дурных предчувствий. В половину четвёртого утра Драко решил, что с него хватит, и, сжав зубы, достал перо с пергаментом. Настало время посвятить Поттеру ещё одну оду ненависти. Что угодно, лишь бы отвлечься от бесконечных, гудящих мыслей. Заодно порадует мать тем, что следует советам глупой книжки, а то последнее время она выглядит всё печальнее.

Но до чего же жалок Снейп. Грезить о какой-то грязнокровке! Мысль о том, что его собственная одержимость Поттером ничуть не лучше, Драко загнал подальше. А мать не нашла ничего лучше, как заставить Снейпа поговорить с ним. Может, он не так уж отличается от Снейпа. Драко передёрнуло.

«Поттер!
Много лет назад ты отверг мою дружбу, и, пусть это звучит по-детски, но я тебя так и не простил. Я всегда получал то, что хочу. Я во всём подчинялся своему отцу, он был для меня непререкаемым авторитетом. У него никогда не было на меня времени, а когда я повторял за ним всё, как попугай, гордился и баловал меня. Признаю, я был эгоистичным и избалованным ребёнком. Может быть, я не вызывал симпатии. Но я стал бы тебе хорошим другом. Лучшим, чем Уизел и Грейнджер. Я ввёл бы тебя в высший свет. Глядя на нашу дружбу, чистокровные дважды подумали бы, встать ли им снова на сторону Волдеморта. Я был бы героем войны, а не жертвой вероломных интриг. Потому что, знаешь, Поттер, не очень-то весело быть Пожирателем Смерти. Пытать и калечить людей – не то, на что я давал свое согласие, вернее, на что от моего имени согласился мой отец. Быть правой рукой сумасшедшего Лорда оказалось менее захватывающим, чем я ожидал.
Может, Снейп и прав. Может, я ненавижу тебя потому, что ты – Мальчик-Который-Выжил, ты талантливее в квиддиче, удачливее и храбрее меня, ты пользуешься успехом без каких-либо усилий с твоей стороны. Так утомительно всё время что-то из себя выдавливать: в квиддиче, в дружбе, в учёбе, во всём. Трудно тебе было разок проиграть? Согласиться, что я лучше хоть в чём-то? Чёрт тебя побери, Поттер! Невероятно тяжело признаться, что – уж не знаю, почему, – меня волнуют эти вопросы.
Д. Малфой»

Драко нацарапал адрес, запечатал послание и швырнул через всю комнату. Письмо глухо стукнулось о край мусорной корзины и упало на ковёр. Легче не стало, однако гул в голове немного поутих, и вскоре Драко забылся беспокойным сном.