В купе Хогвартс-Экспресса сидят Драко Малфой и Гермиона Грейнджер. Сидят, молчат. Через некоторое время Драко произносит задумчиво:
- А все-таки чистокровные маги круче, чем всякие грязнокровки!
Гермиона молчит. Драко повторяет:
- Все-таки чистокровные маги круче, чем грязнокровки!
Гермиона начинает тихо закипать. На десятый раз не выдерживает и взрывается:
- Ну чем, чем вы круче?! Чем?!!
- Чем грязнокровки!
Снилась Синяя Комната. Стены цвета весеннего неба, высокие потолки, окрашенные белой краской деревянные столы, кожаные кушетки, стеклянные шкафы с множеством флаконов разных цветов и размеров на полках. Люди в белой магловской одежде, похожей на мантии, но разрезанной спереди вертикально и застегнутой на пуговицы. На головах – высокие белые колпаки, на руках – перчатки из странного материала, холодного на ощупь, а на лицах – улыбающиеся карнавальные маски животных. Медведь, волк, лиса, заяц… Люди обращались друг к другу не по именам, а по названиям зверей, маски которых носили: заинька, лисонька…
– Заинька, наш пациент сегодня какой-то беспокойный. Вколи-ка ему двойную дозу...
Человек в маске зайца подходит. В его руке – наполненный ярко-зеленой жидкостью стеклянный сосуд, из которого торчит игла.
От собственного крика закладывает уши. Хочется бежать, но ремни, которыми привязан к кушетке, не дают пошевелиться.
Впрочем, ремни и даже уколы – это не самое ужасное. Гораздо страшнее – шнуры, соединяющие голову с непонятным магловским устройством, в котором мигают разноцветные лампочки. Оно пугает до озноба.
– Тише-тише, лапушка, – голос человека с иглой звучит весело. Или это так кажется из-за дурацкой маски? – Успокойся! Больно не будет. Точнее, будет, если продолжишь вопить и мешать нам работать. Мы же для тебя стараемся, дурашка! Когда все закончится – станешь сильным и умным, никто не сможет тебя победить. Разве ты не хочешь добиться могущества?
– Нет… не хочу… – собственный голос звучит жалко и хрипло.
– Так захоти! Поверь, через несколько лет ты нам спасибо скажешь! А сейчас расслабься, а то будет больно. Ты ведь знаешь, как мы умеем делать больно?
– Да, – он знает это очень хорошо, поэтому честно старается расслабиться.
Игла входит в руку. Понемногу содержимое стеклянной колбы пустеет, проникая под кожу. Он с трудом сдерживает крик…
… и просыпается. Наручные часы показывают 16:08. В комнате солнечно и душно. Охлаждающие чары, наложенные на стены позавчера, давно перестали действовать, и в комнату вливается полдневный летний жар.
Во рту мерзкий кислый привкус, как всегда после снов о Синей Комнате. Но даже эта гадость кажется нектаром по сравнению с тошнотой и отвращением к себе, которые подкатывают к сердцу.
– Мы теперь самые крутые, да? – обычно серьезное лицо Винса озаряется удивительно светлой, нежной улыбкой. – Самые-самые крутые, правда? Мы сделаем… – он на мгновение умолкает, но заканчивает правильно: – всех-всех-всех? – даже такой тугодум, как Крэбб, за годы учебы понял, что не нужно упоминать в присутствии лучшего друга о нескольких ненормально удачливых гриффиндорцах. – Вот здорово, правда? Спасибо, Драко, что не забыл нас и взял с собой!
От этой искренней радости становится совсем тошно. В отличие от наивного Винса, Драко понимает, что секретное поручение Темного Лорда – не награда, а наказание, причем очень страшное. Но отменить его нельзя, и даже побег ничего не изменит. Если младший Малфой исчезнет в неизвестном направлении, то за сына заплатят его родители. А подставлять их Драко не хочет ни за что на свете. Значит, выбора нет: нужно раз за разом приходить через каминную сеть в Синюю комнату.
Их троих вызывают несколько раз в неделю – обычно после уроков. Снейпа это явно не радует, но поделать он ничего не может. Директор Хогвартса бессилен против воли Темного Лорда…
Происходившее ТАМ Драко помнит урывками. В снах картина всегда оказывается более полной, чем при любых попытках восстановить прошлое наяву.
Отчетливо вспоминается только липкий тошнотворный ужас – и отчаянное стремление всеми силами защитить Винса от страшной правды. Скрывать истинные чувства могут Малфои – свое родовое имя они получили не зря. Среди Гойлов тоже порой встречались расчетливые интриганы, да и Грег выражал энтузиазм по поводу оказанной ему чести как-то… не слишком энергично, хотя и вполне убедительно для малознакомых людей.
А вот Крэббы испокон веков были вояками, наивными и прямолинейными. Они шли, куда прикажут, и решительно убивали всех врагов. Не привыкли в этой семье думать. Не привыкли…
– Вот здорово, правда? Спасибо, Драко, что не забыл нас и взял с собой! Мы теперь самые-самые крутые, да?..
– Мне плевать на тебя, Малфой! Я больше не подчиняюсь твоим приказам! Ты такое же ничтожество, как твой отец!..
Драко было бы легче, если бы он точно знал, почему взбунтовался Винс. В конце концов, порой самые верные друзья идут против тех, с кем долгие годы делили радости и горести. А на войне такое случается намного чаще, чем обычно. Предательство друга – штука страшная, но ее можно пережить, как и любую другую беду.
Но причиной бунта Винса могло быть пережитое в Синей комнате. На Драко и Грега она ведь тоже подействовала странно и не совсем одинаково. Не исключено, что на наивного, простодушного Крэбба люди в масках повлияли сильнее, чем на остальных.
Если бы это удалось узнать точно, то нужно было бы непременно найти негодяев и отомстить им.
Драко обхватывает голову руками и стискивает зубы. Он так и не выяснил, почему Винс взбунтовался в ночь битвы за Хогвартс. Сейчас уже ясно: эта тайна на веки вечные останется скрыта в Синей комнате, и неопределенность жжет душу словно огнем.. Им с Грегом всю жизнь придется мучиться сомнениями, погиб ли Винс по своей глупости или из-за чужой подлости. Им с Гре…
События минувшей ночи вдруг всплывают в памяти все разом – так внезапно появляется перед тобой только что аппарировавший человек. Мгновение Малфой почти верит, что у него начались давно ожидаемые глюки, но быстро понимает: действительность страшнее любого бреда. Бедный Грег. Бедный Грег…
Но помочь ему уже нельзя. Остается лишь позаботиться о себе… Драко встает с кровати и отправляется в ванную, стараясь не думать о том, что невозможно изменить.
Закончив умываться, он смотрит на себя в зеркало – и с трудом сдерживает дрожь. На мгновение кажется, что за спиной стоит кто-то еще.
Но это всего лишь иллюзия, вызванная игрой солнечных бликов на стенах.
Однако странная тень, которой нет, вдруг напоминает о сне, который был, – точнее, о человеке, почему-то оказавшемся там, где ему совсем не место.
Снова кажется, что начались долгожданные глюки, хотя какая логика может быть у сна? Но до этого в кошмарах всегда все происходило именно так, как помнится. Что же случилось сейчас?
– Откуда ты взялся в Синей комнате, Уизел? – спрашивает Драко у своего отражения. – Тебя же там не было. Или все-таки был?
