Сидят Сириус и Ремус поздней ночью под открытым небом.
Блэк:
- Реми, видишь вон ту звезду?
Люпин:
- Да.
Блэк:
- Это я! А вон ту?
Люпин:
- Да.
Блэк:
- Это ты. А видишь вон ту звезду на другой звезде?
Люпин (оживляясь и придвигаясь к нему):
- Да!!!
Он:
- А это - я на мотоцикле!
— Малфой.
— Да? — до неприличия невозмутимо.
— Малфой, что, мать твою, ты творишь?!
Гарри не мог точно сказать, как так вышло, что он оказался зажатым между Драко и каменной стеной, которая так приятно холодила спину даже через ткань свитера. Но факт оставался фактом: руки слизеринца находились по обе стороны от Поттера, лишая его возможности нормально двигаться. Гарри ощущал тяжёлый пряный запах вина, от которого мутилось и без того заторможенное температурой сознание.
— Признайся, ты ведь ревновал? — очередная язва.
Поттер даже не сомневался в том, что вопрос был задан Малфоем с одной лишь целью: подчеркнуть собственное великолепие.
В узком коридоре второго этажа было холодно. И темно. На стенах у каждой двери висел мощный железный подсвечник, однако все свечи в них почему-то были потушены.
Пара Хогвартса стояла у открытой двери своей комнаты, куда Гарри уже почти зашёл, когда вдруг почувствовал, что его грубо хватают за плечи и впечатывают спиной в стену.
— Малфой, ты пьян.
— И что?
«Да, действительно!» — раздражённо подумал Гарри, но вслух произнёс:
— Ты не соображаешь, что делаешь. И завтра, когда градус выветрится, ты об этом пожалеешь.
— Кто знает?.. — шёпот совсем близко.
— Мерлин, Драко, с меня достаточно на сегодня! Соберись, наконец, и будь хоть чуточку серьёзней! Нам ещё предстоит работа!
— Какая работа? — Малфой удивлённо отстранился.
— Вот эта! — Гарри, демонстративно помахал запиской с заданием перед носом слизеринца.
Тот раздражённо выхватил её и, развернув, быстро пробежал глазами.
«Я назвал его «Драко»?! Да, именно так. Какого чёрта?!» — пока Малфой был занят изучением задания, Поттер быстро проскользнул в комнату.
Совсем немного места: каменные стены и пол, широкое окно над одной из кроватей и высокий шкаф у другой. Чемоданы, доставленные сюда домовыми с платформы, аккуратно стояли возле двери.
— Что ж, роскоши никто не обещал, — произнёс Гарри и, подойдя к шкафу, дёрнул дверцы на себя.
Они не поддались. Никакого замка не наблюдалось, из чего Поттер сделал вывод, что шкаф был закрыт магией. Внезапно что-то с силой шибануло о дверцы изнутри. Шкаф содрогнулся от удара, заставив Гарри вскрикнуть от неожиданности.
* * *
— Вот эта! — Драко машинально выхватил записку, которую Поттер откуда-то выудил.
Одному Мерлину было известно, что мог бы сделать Малфой с Гарри сейчас, если бы действительно был пьян. Но он не был. Двух-трёх бокалов хорошего вина было явно для этого недостаточно.
Малфой прекрасно осознавал, чего сейчас хотел, и желания эти его пугали. Пожалуй, ему было бы легче, будь он действительно пьян, как полагал гриффиндорец. Просто сделал бы то, что хотел, и не пришлось бы потом отвечать за последствия, потому что алкоголь — отличное объяснение любой глупости. И хотя Поттер искренне верил в то, что Драко позволил себе напиться вместе с потенциальными врагами, сам слизеринец прекрасно понимал, что совершенно трезв, полностью отдаёт себе отчёт в своих действиях, а, следовательно, потом не сможет оправдаться перед самим собой.
Поцеловать Гарри Поттера.
Чёрт, а ведь Паркинсон была права…
Драко пришлось перечитать строки трижды, прежде чем он смог понять их смысл.
«Найти что-то в комнате? Что? Бред какой-то…» — Малфой ещё раз прошёлся взглядом по написанному и, решив, что толку от записки никакого нет, раздражённо её смял.
Внезапный грохот из комнаты и вскрик Гарри больно ударили по ушам. Драко выронил скомканный лист пергамента и влетел в комнату, на пороге столкнувшись с Гарри, который пятился спиной назад.
— Mon Dieu1! Поттер, что случилось!
— Похоже, мучительных поисков нам не предстоит, — тихо проговорил Гарри, доставая палочку.
— В смысле? — Малфой последовал его примеру.
Проследив за взглядом гриффиндорца, он понял, что тот смотрел на высокий платяной шкаф, стоящий возле одной из кроватей.
— Дверцы не открываются, а внутри что-то гремит. Мне в голову приходит только одно: то, что мы ищем, находится именно в этом шкафу.
— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я с тобой согласен, — ответил Драко и, обойдя Гарри, быстро приблизился к шкафу.
— Стой!
Уже занося палочку, Драко услышал останавливающий его крик Поттера, но губы его уже произносили заклинание.
— Alohomora!
Дверцы шкафа с грохотом распахнулись.
Драко не сразу поверил тому, что он увидел. Первые несколько секунд картина матового неба, затянутого грозовыми тучами, казалась слишком нереальной для того, чтобы находиться в шкафу. Но резкий раскат грома заглушил разум слизеринца, оставляя только ледяной страх, медленно разливающийся по всему телу. Ослепительно-белая вспышка молнии, ужасная в своей дьявольской красоте, расколола небо надвое и тут же исчезла. Далёкие воспоминания, которые, казалось, давно уже были похоронены на задворках памяти, всплыли перед глазами. Гул в ушах и колкий озноб не давали возможности думать, скрывая иллюзорность картины, заставляя в неё верить. Драко казалось, что он стоит на самой высокой башне Малфой-менора. Холодный дождь хлещет по лицу, громовые раскаты нарастают, приближаясь всё быстрее. А он, совсем ещё маленький мальчик, оставлен наедине с собой, запертой дверью и разбушевавшейся стихией.
Неожиданное приятное тепло накрыло правую руку Драко, и он вдруг осознал, что сжимает в ней свою волшебную палочку.
«Только не бойся…» — тихий голос в голове.
Голос Гарри.
* * *
Поттер отлично знал выражение, которое появляется на лицах людей, когда их охватывает паника.
Гарри мельком разглядел миниатюрную пародию на грозовую ночь, разыгранную в шкафу. В памяти сразу всплыл эпизод с урока Люпина на третьем курсе, когда перед профессором на секунду появилась небольшая полная луна, затянутая рваными тучами.
Гриффиндорец быстро подлетел к Драко сзади, сжал ладонь, в которой слизеринец держал палочку, в своей и, резко направив её на шкаф, выкрикнул:
— Ridikulus!
Перед этим он, скорее интуитивно, чем сознательно, открыл для Драко свои мысли, позволив тому прочитать всего три слова. «Только не бойся…»
В ту же секунду раскаты грома утихли, дождевая мгла рассеялась, а очередная вспышка молнии, не успев исчезнуть, скользнула на пол, превратившись в шёлковую золотистую ленту для волос.
— Малфой! — Гарри развернул слизеринца к себе лицом и встряхнул за плечи. — Сильно испугался?
— Боггарт? — прошептал Драко, рассеяно глядя в лицо Поттера.
В эту секунду Гарри снова почувствовал волну ответственности, накрывающую его с головой. Только в этот раз к ней была примешана нежность и непреодолимое желание успокоить.
— Да. Ты в порядке? — гриффиндорец взволнованно вглядывался в лицо блондина.
Постепенно Драко успокоился, взял себя в руки, и Гарри не без сожаления отметил, как меняются черты лица блондина. Как благодарность сменяется высокомерием.
— Я убью тебя, если кто-то узнает о том, что здесь произошло, — прошипел он. — Поттер, поклянись мне, что ни одна живая душа…
— Я — не ты, Малфой, — холодно произнёс Гарри, убирая руки с плеч слизеринца и отстраняясь. — Никто не узнает.
Поттер ещё раз посмотрел в стальные глаза Драко, и на секунду ему показалось, что в них снова мелькнула тень благодарности. Гарри поспешно отвёл взгляд и подошёл к раскрытому шкафу. В самом дальнем углу пустого, как могло показаться на первый взгляд, предмета мебели что-то блеснуло.
— Скажи мне, что всё было не зря, — раздражённо произнёс Драко, подходя к Гарри и заглядывая тому через плечо, чтобы рассмотреть найденный предмет.
— Думаю, что не зря, — гриффиндорец развернулся.
На его раскрытой ладони мягко мерцал небольшой шарик, серебряным боком отражая лунный свет.
— Это что? Снитч?
